Что делают в это время года на Камчатке медведицы с сеголетками? Где сейчас Чапай? Обычно такие семьи отсиживаются на недоступных человеку и крупному тяжелому медведю-самцу крутых склонах гор, на снежниках, на скальниках. С крыльца своей хижины через качественный двенадцатикратный бинокль я наблюдаю одновременно за пятью такими семьями, но подойти к ним при здешней погоде (туман может накрыть в любую минуту) и без специальной альпинистской подготовки малореально.
"Сидеть" им надо долго, примерно два месяца. Вниз спускаться опасно. В заказнике нет посторонних людей, нет браконьеров. Главная опасность в другом: здесь полно больших самцов-медведей, которым сейчас голодно. Некоторые из них - каннибалы. Мать не всегда может помочь - слишком велика разница в размерах и силе между представителями противоположных полов. После выхода медвежат из берлоги в окрестностях озера появились волки, которых не было зимой. Пару раз по следам я видел, как волк ходит за медвежьей семьей. Видать, в определенных обстоятельствах у серого есть шанс поживиться медвежатиной. В общем, крутые склоны - наиболее безопасное место. Передвигаются такие семьи совсем мало, могут находиться вокруг одной лежки несколько дней.
Причем, у матух практически нет еды, кроме прошлогодней сухой растительной ветоши, которая даже не переваривается в пищевом тракте. Ей же приходится кормить растущих медвежат, которым сейчас около полугода. Выручают запасы прошлогодних жировых отложений. Но к середине июня и они кончаются.
Вертикальный мир. С детства медвежата узнают, как передвигаться по снежным стенкам и скальникам.
На днях мне очень повезло. Ненадолго, меньше чем на полдня, к Камбальному озеру спустилась семья с четырьмя малышами. Матуха искупалась в оттаявшем болотце, поводила медвежат по травяным лугам рядом с озером, но свежей травы еще не было. Вечером медведи опять поднялись на крутой склон соседней горы и исчезли в одном из распадков.
Скоро середина июня, а зеленой травы еще нет...
На берегу Камбального озера рядом с моей хижиной.
Вообще-то такие многодетные семьи - большая редкость, а в прошлом и вовсе были уникальными. Легендарный на Камчатке человек, ихтиолог, летчик-наблюдатель Анатолий Георгиевич Остроумов занимался воздушными учетами на лососевых нерестилищах, попутно вел наблюдения за медведями. За тридцать лет (семидесятые-девяностые годы прошлого века) он зафиксировал встречи с 10 713 медвежьими семьями, и среди них не было ни одной с четырьмя медвежатами. Еще один легендарный человек, "камчатский Дерсу Узала", ветеран Кроноцкого заповедника Анисифор Павлович Крупенин в середине двадцатого века всего дважды наблюдал матух с четырьмя медвежатами. "Сама пятая" - так он выразился о матухе в таких семьях.
"Рассадником" такого многоплодия является Южно-Камчатский федеральный заказник, где я сейчас нахожусь.
Это связано с обилием нажировочных кормов (рыба, орехи кедрового стланика, ягоды, морские выбросы), а главное - топтыгиных здесь не преследуют с целью добычи, и они могут кормиться спокойно. Соблюдение режима заказника кардинально улучшилось с 2007 года, и сейчас встречи матух с четырьмя медвежатами стали практически ежегодными.
Это другая семья с четырьмя, снятая несколько лет назад в Южно-Камчатском заказнике.
Когда на днях я опубликовал снимок с четверкой малышей, были комментарии, что все равно шансов выжить у всех нет. Это не так. Шансы есть, и они хорошие. Этот снимок, сделанный на Курильском озере несколько лет назад - доказательство. Семья, где четырем медвежатам уже идет третий год. Они в прекрасном состоянии и уже готовы к самостоятельной жизни.
Та же семья. Мать, вторая справа, мало отличается по размерам от детей.
Вот такие удивительные явления можно наблюдать в местах, где дикая природа охраняется не на словах, а на деле.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →